Я ЗНАЮ, ЧТО ВСЕГДА МОГУ ЗАРАБОТАТЬ

Актер Андрей Федорцов любим и почитаем в народе как простоватый «мент» Вася Рогов, которого грызет вечная забота: как дотянуть до получки?

Естественно, понарошку, чтобы разоблачить воров и бандитов.

— Нас снимали скрытой камерой, среди настоящих нищих и настоящих ментов. Нищие играли на скрипке, а милиционеры постоянно стреляли глазами в нашу сторону, несмотря на то что их слезно просили этого не делать. От них требовалось одно — быть настороже, если к нам кто-то подвалит с предложением оплатить «крышу». Правда, ничего такого не случилось, хотя мы простояли несколько часов.

— Насобирали много?

— Люди давали хлеб, пакетики чая, кофе. Кто-то кидал конфеты. Иконки. Ну и деньги, конечно. После съемок мы пересчитали мелочь — набралось 700 рублей.

— Вам самому знакомо состояние безденежья?

— У меня всегда была большая зарплата — еще с загранфлота, где после мореходки я прослужил более двух лет, с 86-го года. Нам платили 120 рублей в месяц, и еще регулярно шла валюта. Вообще, не помню себя без денег…

Нет, помню! Как-то я продал одну квартиру, другую купил — в результате у меня осталось две тысячи долларов. Я вложил их в контору типа МММ (мавродиевская фирма тогда мощно гремела), и ровно через месяц мои деньги пропали. Было ощущение страшной трагедии, казалось — все рухнуло, я обречен ходить без гроша. Но это состояние быстро прошло. Потому мне странно, если вдруг спрашивают: что вы почувствовали, когда начали хорошо зарабатывать в кино?

Повторяю: у меня и до кино в этом смысле было все в порядке. Кажется, знаю почему. Давным-давно, в 8-м классе, я стоял в универсаме в очереди за картошкой. Рядом дядька грузинского вида учил жить приятеля. «Мужик, — сказал он, — должен браться за все, даже дерьмо разгружать, лишь бы у него были деньги». В меня эти слова тогда врезались, и я с ними согласен до сих пор. Потому что если ты не можешь купить женщине то, что ей хочется, это… Да жуть просто!

— У вас такое было — когда не можешь купить?

— Любимой женщине — нет.

— А себе любимому?

— Скажем, когда-то я не мог купить «мерседес». Сейчас, конечно, могу, но не буду. Это не моя машина. Зато с удовольствием раскатываю на своем маленьком американском джипе, который все критикуют. Дежурная фраза: «Звезды должны ездить на чем-то посолидней». Я говорю: «Да плевать я хотел, кто чего должен. Мне хорошо в моем джипе, как вы не понимаете!» Точно так же, бывает, пристают: «Зачем ты слушаешь всякое старье вроде «Лед Зеппелин»?» Я отвечаю: «Мне нравится. Если вам — нет, это не плохо и не хорошо. Просто у нас разные вкусы».

— Согласитесь, способы, которыми люди добывают деньги, — это вопрос не только личного вкуса, но и, например, морали. Потому уточните, пожалуйста, какое «дерьмо» вам приходилось разгружать, чтобы чувствовать себя, по завету грузина из магазина, мужиком?

— Деньги нужно не добывать, а зарабатывать. Как говорил Сократ, «все твое — с тобой». Поэтому я знаю, что всегда могу заработать. Хотя бы на реставрации и дизайне, которыми давно занимаюсь, мне это интересно. Когда мой друг-дизайнер получает новый объект, он приезжает ко мне, и мы всю ночь обсуждаем — что, чего, как. Потом начинаются чертежи — тогда уже я еду к нему, чтобы обговорить детали. Он постоянно со мной советуется. Клуб «Акватория», кинотеатр «Мираж» — наша работа…

Само собой, случались «заработки» и попроще. Так, в пору «ваучеризации» я продал свой мотоцикл «Юпитер-3» за десять ваучеров. И потом целый год кормился на эти ваучеры в буфете Театра комедии. То есть продавал — и ел. Еще я выпускал журнал для поэтов «Мансарда», тоже нормально заработал. Или торговал альбомами по искусству. У иностранцев и художников они шли нарасхват. Это был 1992 год, слово «спекуляция» уже заменили на «частное предпринимательство», и возле библиотеки Блока собиралось много предпринимателей вроде меня. Никаких документов, разрешающих торговлю, у нас, естественно не было, поэтому приходилось «договариваться» с милиционерами.

— А «крыша» у вас была?

— Раз в месяц появлялся бандит и собирал со всех деньги.

— Вы его боялись?

— Зачем? Я тогда как раз вернулся из армии и прекрасно понимал, с кем и как надо общаться.

— Помогли уроки дедовщины?

— Я с ней толком и не столкнулся, так что дело не в этом. Как объяснить?.. Когда на корабле тянешь трос, руки становятся — не разжать. Нас, десять питерцев, привезли в Москву и в первый же день приказали убрать то-то, то-то и то-то — явно не по уставу. А был очень хороший фильм, не помню названия, там мужчина с женщиной сидят на скамейке, к ним подходит группа молодых людей, просят угостить сигаретой. Мужчина понимает, что сейчас будут бить, и говорит: «Ребята, видите эту руку? Если я схвачу за шею, то уже не отпущу. Значит, хоть одного из вас, но задушу обязательно. Ребята закивали: «Понятно, нет проблем» — и ушли. Когда «деды» сунулись ко мне, я сказал то же самое, что мужчина из кино. Сразу зауважали! Кроме одного товарища из Украины, который все время качал мускулы. Мы с ним обычно дрались в картофелечистке. Это такая большая ванна с водой, куда бросают очищенную картошку. Вот там нас было не разнять! Я его ненавидел за то, что он издевался над солдатами, которые только-только пришли. Ненавидел до жуткой злобы, до омерзения. Сейчас, в фильме «Четыре таксиста и собака», где мой персонаж — охранник таксопарка — бегает за собакой и стреляет, я сыграл именно этого подонка.

— Я смотрю, вас здорово кидало: ходили в загранку, служили в армии… Особенно впечатляет дистанция, которая разделяет книжного спекулянта (виновата, предпринимателя), мерзнущего возле библиотеки Блока, и артиста, участвующего в съемках на Лазурном берегу. Надеюсь, когда «Убойная сила» снималась во Франции, вам хватало средств на достойное существование?

— Мы сразу получили суточные — 700 евро на двадцать дней. С учетом того, что нас там бесплатно кормили, сумма нормальная.

— Двадцать дней расплачиваясь евро-деньгами, вы успели сродниться с этими бумажками или доллар все-таки роднее?

— Мне очень нравятся доллары, о которых я услышал от Стаса Садальского. Как-то ночью их машину (Стас ехал с водителем) останавливают менты. «Мать-перемать, превысили скорость, да еще под этим делом — все, забираем права!» Стас говорит: «Мужики, хотите, я вам дам сто долларов?» Менты обрадовались: «Хотим». Их было пять человек. Стас всех обошел и каждому вручил по стодолларовой бумажке. Менты чуть с ума не сошли: «Мы вас сейчас проводим с мигалкой, понесем на руках, и все такое!..» — «Да ладно, мужики, не берите в голову». И уезжает. Водитель весь кипит: «Блин! Им бы хватило и 500 рублей. Лучше бы мне дали эти доллары». Стас говорит: «Пожалуйста. Забирай хоть всю пачку». Водитель смотрит, а на всех долларах — лицо Садальского.

— Вам хотелось бы так прогреметь на всю страну, чтобы на денежных знаках в самом деле появилось ваше лицо?

— Мне хватает «грому» и без этого. Довольно утомительно, когда тебя повсюду узнают, хлопают по плечу и лезут знакомиться, называя «классным корешем». Но иногда примелькавшееся лицо — спасение. В прямом смысле.

Недавно в пять часов вечера со съемок, которые проходили в другом городе, мне позвонил товарищ — тоже артист. «Слушай, — говорит, — сегодня в час ночи привезут актера. У него огнестрел (парень случайно выстрелил себе в лицо холостым зарядом), надо срочно определять в больницу, без тебя могут не взять…

— Разве холостой выстрел — это что-то серьезное?

— Холостой патрон из крупнокалиберной винтовки имеет очень мощный пороховой заряд. Он может убить. У актера все лицо черное. Это хуже, чем татуировка. Когда врач осматривал его глаза, ватка стала красной от кровищи… Но, прежде чем попасть к этому врачу, мы целую ночь мотались по больницам. Я всех разбудил, всех поставил на уши — не принимала ни Федоровка, ни другие. Идиоты. Подонки. Только лицо и помогло: вот он я, Вася Рогов!..

То же самое было на съемках «Русского спецназа», когда от приступа чуть не загнулся «Шариков» — Володя Толоконников. У него упало давление — двадцать на сорок. Человек умирал на наших глазах. Естественно, я поехал с ним в сраную выборгскую больницу, насмотрелся кошмара, который там творился, и бросился к врачам, медсестрам: пожалуйста, спасите! Лишь тогда они стали шевелиться: «Ой, Вася Рогов! Ну, конечно, все сделаем в лучшем виде!»… Не думаю, что об этом надо писать. Получается, будто хвастаюсь: посмотрите, какой я хороший.

— Так ведь действительно хороший.

— Я не хороший. Я просто много всего повидал и попробовал. И на этом фоне деньги, да еще с твоим портретом на купюре, — не самая интересная вещь.

Елена Евграфова