СТРОГО, ИЗЯЩНО И СООБРАЗНО С НАТУРОЙ
В русском медальерном искусстве имя
Федора Толстого занимает одно из почетных мест. Он десять лет проработал на Монетном дворе
в Санкт-Петербурге, сумев изменить отношение к медальерному искусству, и создал множество интересных работ, которые до сих пор украшают экспозиции российских музеев.
«Он бесчестит все дворянское сословие»
Федор Толстой родился в Петербурге в 1783 году. Происходя из старинного графского рода, по обычаю тех лет он уже в детстве был определен на военную службу, традиционную для мужской половины семьи.
Учиться юный граф начал в Полоцкой иезуитской школе, а затем продолжил обучение в Морском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге. Блестяще закончив его, он становится мичманом, а затем, через короткое время, получает должность адъютанта морского министра П. В. Чичагова.
Его продвижению по службе немало способствовала протекция его дяди — военного губернатора Петербурга. Все складывалось как нельзя лучше, императору было подано прошение о переводе Толстого в кавалергарды, что значительно упрочивало материальное положение семьи и давало высокое положение при дворе.
В отличие от других офицеров, которые были заняты кутежами и светскими развлечениями, Федор все свободное время занимался наукой и рисованием, которое любил с детства. Так, после окончания Морского корпуса он продолжает брать уроки у известного профессора Фуса. Однажды, дожидаясь учителя, Толстой вырезал из воска копию с камеи Наполеона. Профессор, которому работа очень понравилась, посоветовал своему ученику посещать классы Академии художеств. Федор стал заниматься в медальерном классе. Уже через три недели занятий он хорошо изучил все тонкости лепки из воска. Как-то во время занятий его увидел профессор скульптуры И. П. Прокофьев, которого очень удивило, что молодой морской офицер занимается лепкой. Прокофьев посоветовал Толстому учиться в рисовальном классе. В Академии Толстой подружился с О. А. Кипренским и пользовался его советами. Позднее Федор Петрович напишет в своих «Записках»: «Я собственно ему и его благородным указаниям обязан моим быстрым успехом в гипсовом классе, которому так удивлялись в Академии».
Пока граф занимался искусством как любитель, его родня относилась к этому довольно равнодушно, но, как только Толстой в 1804 году вышел в отставку, решив посвятить себя всецело любимому делу, разразился настоящий скандал: «Аристократ, имеющий титул, блестящие связи, которому все само в руки дается, и вдруг все отвергает и идет в маляры. Он этим бесчестит не только свою фамилию, но и все дворянское сословие».
Для художника началась жизнь, полная лишений, — семья отказалась ему помогать материально. Средства для пропитания художник принужден был добывать, вырезая из воска гребни и брошки, подражая античным камеям, которые были тогда в моде.
В 1806 году он начинает службу в Эрмитаже. В 1809 году Толстой представил императрицам Марии Федоровне и Елизавете Алексеевне несколько восковых барельефов и получил от каждой из них по бриллиантовому перстню. Кроме того, он выполнил для Академии большой восковой барельеф, изображавший «Триумфальный въезд Ромула в Рим». За эту работу двадцатипятилетнего художника избрали почетным членом Академии художеств. Это был исключительный случай, ведь обычно почетными членами становились люди в возрасте не моложе пятидесяти лет и имевшие высокие чины.
Новый взгляд на медали
Благодаря своим ранним восковым рельефам по высочайшему повелению граф Толстой был определен 13 сентября 1810 года медальером на Монетный двор. В это время изготовление медалей на Монетном дворе пришло в полный упадок: «При поступлении моем в Монетный департамент резьба штемпелей для отбивки медалей из металлов производилась таким же способом, как и сотни лет перед этим, медальерами без малейшего художественного образования, по рисункам, по большей части весьма плохо сочиненным и нарисованным». Медальеры выполняли работу, не имея понятия об изящных искусствах, не зная даже правильности форм — ни человека, ни животных, еще менее знакомые с архитектурой и перспективой.
«Все эти медали в стиле времен Людовика XIV были наполнены бестолковыми аллегориями, представлявшими мифологических богов в тех карикатурных, фантастических костюмах, в какие их наряжали в то время в театрах, зверей и птиц, породы которых невозможно было определить…» — писал Толстой. И продолжал: «Это смешное и жалкое положение медальерного искусства у нас на Монетном дворе, стоявшее вне всяких правил, требуемых новейшей степенью художественного образования, нужно было изменить».
Федор Петрович стал вносить свои изменения в медальерное дело. «Я полагал, — пишет он, — что всякой медали должно было предшествовать сочинение и вылепка модели из воска так, чтобы всякий, смотря на готовую медаль, мог узнать, не прибегая к надписи, на какой случай она выбита.
Сочинение поручаемых мне медалей я полагал производить в античном греческом вкусе, как лучшем в изящных искусствах, строго соблюдая верность обычаев, костюмов, местности и страны того времени и тех лиц, при которых совершилось долженствующее быть изображенным на медали известное событие…. При этом должно наблюдать, чтобы как можно менее оставалось пустого фона, излишество которого очень вредит красоте медали. Рисунок медали должен быть исполнен изящно и строго, сообразно с натурою и вполне ясно изображать то действие, в память которого чеканится медаль».
Хорошо зная теоретическую суть вопроса, Федор Петрович изучил и его практическую сторону: ковку и закалку штемпелей, изготовление пуансонов.
Здесь же, на Монетном дворе, Толстой начал работу по изготовлению серии медальонов на тему Отечественной войны 1812 года, которая заняла 23 года его жизни и принесла ему наибольшую славу. Первый медальон был посвящен разгрому армии Наполеона под Лейпцигом. На нем Александра I Толстой изобразил в военном древнеславянском костюме в виде славянского божества Родомысла, которому приписывали качества Минервы и Марса. За исполнение этого медальона художника наградили еще одним бриллиантовым перстнем.
С медальоном «Родомысл» произошла интересная история.
Один берлинский чугунозаводчик приобрел гипсовый слепок с медальона Толстого, отлил с него множество чугунных экземпляров и заработал приличные деньги. Немец на этом не остановился — он вручил свой чугунный экземпляр русскому императору, который за этот подарок наградил иностранца, как и настоящего автора.
Многие гвардейские офицеры приобрели в Берлине чугунные отливки «Родомысла» и, вернувшись на родину, показывали их Толстому, стараясь поразить его искусством прусских медальеров. Каково же было их удивление, когда Толстой указывал всем на находившуюся под портретом русскую надпись и свое имя.
После первого медальона художником были выполнены еще 19 штук. «Я русский и горжусь сим именем, — писал он. — Желая участвовать в славе соотечественников, желая разделить ее, в восторге души, я дерзнул на предприятие, которое затруднило бы и величайшего художника: я дерзнул представить в медалях знаменитейшие события 1812, 1813 и 1814 годов и передать потомкам не дела, удивившие вселенную, нет: они упредят все повествования, все напоминания о них — я решился передать потомкам слабые оттенки чувств, меня исполнявших, пожелал сказать им, что в наше время каждый думал так, как я, и каждый был счастлив, нося имя русского».
Выбрав двадцать эпизодов, рисующих героическую борьбу русского народа за свое отечество, Толстой облек их в аллегорическую форму. Но сделал это без риторики, сохранив ясность и простоту сюжетного строя.
Замечателен и тот факт, что во всех двадцати медальонах художник ни разу не прибегнул к традиционным для такого случая изображениям полководцев и генералов, поставив в центре всех событий русский народ, подчеркнув его сплоченность в борьбе, воодушевленность и патриотизм.
Появление этих медалей стало большим событием в художественном мире Европы. Толстой был избран членом Венской и Прусской Академий художеств. На Всемирной Лондонской выставке он получил медаль. Академиком Лялиным и художником Клепиковым были вырезаны с медальонов, под наблюдением самого графа, штемпеля, оттиски с которых по распоряжению императора были посланы за границу знаменитым особам. Штемпеля хранились на Монетном дворе, где с них изготавливались оттиски для продажи. Три таких медальона хранятся в справочно-информационном фонде Санкт-Петербургской бумажной фабрики «Гознака».
Издание медальонов способствовало и карьерному росту художника: в 1825 году Петербургская Академия художеств назначила Толстого преподавателем медальерного искусства, из лейтенантов он в 1826 году был произведен в надворные советники, а через два года — в коллежские советники. В 1828 году граф назначается вице-президентом Академии художеств с производством в статские советники. В этом же году после десяти лет работы на Монетном дворе он увольняется.
Медальером Ф. П. Толстым было выполнено множество работ, в том числе медали на Персидскую и Турецкую кампании, медаль на 50-летие Российской Академии художеств, барельефы из воска со сценами из «Одиссеи» Гомера. В 1842 году Федор Петрович становится профессором медальерного искусства. До сих пор многие его работы являются украшением крупнейших российских музеев.
Служил «Царю, отечеству и искусствам»
Федора Петровича Толстого всегда отличали от других художников разнообразие и многогранность его дарования. Занимаясь медальерным искусством, он работал и над скульптурами. В 1822 году им была вылеплена голова бога сна Морфея, мраморный экземпляр которой находится в Третьяковской галерее. Как писал современник Толстого об этой его работе: «Много длинных бессонных ночей провожу я, но один взгляд на голову Морфея, наверное, усыпил бы меня сладким сном, сном безмятежным».
Статуя «Нимфы», стоящей на колене на небольшой скале и льющей в раковину воду из античного кувшина, предназначалась для украшения Нижнего сада в Петергофе.
В 1841 году Комиссия по сооружению храма Спасителя в Москве поручила Толстому сделать эскизы скульптурных украшений для двенадцати наружных дверей, работа над которыми была закончена через год. За эту работу художнику было присвоено звание профессора скульптуры.
Толстой всегда любил рисовать, он автор хотя и немногочисленных, но отличающихся высоким профессионализмом произведений. Его гуаши и акварели с изображением цветов, ягод, фруктов, птиц, бабочек вызывали и продолжают вызывать неподдельное восхищение.
В 1818 году исполненная Толстым картина с изображением ветки красной и белой смородины очень понравилась императрице Елизавете Алексеевне. Он получил от нее бриллиантовый перстень. Вскоре императрица опять попросила нарисовать ей точно такую же смородину, и эта просьба повторялась много раз, и каждый раз художника награждали перстнем. В это время Толстой испытывал нужду и писал: «Меня тогда моя смородинка выручала. Если бы не она, не знаю, как бы я вывернулся…» Его дочь добавляет: «Можно не шутя сказать, что целая семья питалась одной смородиной».
Рисунками Толстого восторгался Александр Пушкин, с которым художник дружил. В «Евгении Онегине» есть строки:
Вы, украшенные проворно
Толстого кистью чудотворной…
Венцом графического искусства Толстого стали, несомненно, знаменитые 64 иллюстрации к поэме Богдановича «Душенька».
Известен граф и как создатель нескольких проектов по архитектуре, по его эскизам изготавливались блюда, вазы, кубки и ювелирные украшения.
Пробовал себя художник и на литературном поприще: написал несколько рассказов и либретто двух балетов.
Творчество Толстого, начавшееся на грани двух столетий, когда на смену классицизму пришел романтизм, гармонично сочетало эти два стилевых начала. В 1854 году, когда праздновался 50-летний юбилей творческой деятельности Ф. П. Толстого, была выбита медаль с надписью: «В память пятидесятилетнего служения Царю, отечеству и искусствам 1854 г.»
Ольга Воробьева
