Журнал «Водяной знак» выпуск № 0 04/2003

ПОЭТ ЧЕРВОННОГО ЛЕНИНА

Была такая замечательная традиция — устраивать экскурсии по местам. Например, по ленинским. Продолжим ее вопросом: что общего между ленинскими местами и местами павловскими, кшесинскими, карсавинскими? Правильный ответ — Петербург, улица Чайковского, дом 38, квартира 13, мастерская художника Альфреда Эберлинга и места общего пользования в ней, о которых позже.

Альфред Рудольфович Эберлинг, российский гражданин с немецкой фамилией и польским происхождением, выпускник Санкт-Петербургской академии художеств (1898), ученик Репина, однокашник Рериха, Малевича, Сомова, Кустодиева, Петрова-Водкина, известен прежде всего портретом Ленина на купюрах образца 1937 года, однако это лишь один, хотя и ключевой, момент его жизни.

«Настоящим я, нижеподписавшийся, художник Альфред Рудольфович Эберлинг, беру на себя обязательства исполнить для Управления фабрик Заготовления Государственных Знаков портрет В. И. Ульянова-Ленина, согласно словесным указаниям тов. Енукидзе (управляющий фабрик «Гознака». — А. О.), размером не меньше натуральной величины, способом, который признаю наиболее целесообразным, за сумму 500 рублей золотом».

Этот договор хранится теперь в архиве Владимира Вячеславовича Загонека, живописца, преподавателя Академии художеств, получившего в наследство от своего отца Вячеслава Франциевича, любимого ученика Эберлинга, ту самую мастерскую, в которой с 1904 года работал Альфред Эберлинг. Художник, познавший тяжкую, но соблазнительную стезю придворного живописца и за свои без малого 80 лет (1872-1951) успевшего поработать на Николая II, Сталина, Молотова, Кагановича и просто для собственного удовольствия.

Нам что Ленин, что Николай…

Институт придворных живописцев существовал испокон веков. Диего Веласкес, Франсуа Буше (придворный живописец Людовика XV), Федор Рокотов (Екатерина II), Владимир Боровиковский (она же), Никас Сафронов (Джохар Дудаев — Юрий Лужков — Владимир Путин)… В этот славный ряд вписался Валентин Серов, соученик и приятель Альфреда Эберлинга по академии, автор хрестоматийной «Девочки с персиками». Романтик по натуре, он не всякое мог пережить.

Увидев кровавый расстрел 9 января 1905 года, Серов заявил Николаю II, что «в этом доме» он больше не работает, и рекомендовал на замену своего товарища. Альфред Эберлинг согласился.

Получая неплохой оклад, он, по мере необходимости, создавал портреты царя, его семьи, приближенных, великих князей, государственных служащих, которые развешивались в присутственных местах. Ни один вокзал не мыслился в те времена без портрета государя, точно также, как всякая средняя школа в 70-е годы — без ликов Ульянова-Ленина. Так что работы хватало.

На государевой службе Эберлинг пробыл вплоть до отречения Николая II, но говорить об этом немаленьком (почти 16 лет) эпизоде своей жизни не любил.

— Боялся расстрела, — рассказывает Владимир Загонек. — Единственный след его отношений с царем — запись на листке перекидного календаря, оставленная им самим: «такого-то числа был представлен государю».

Осторожность помогала Альфреду Рудольфовичу выживать при любых режимах.

Соловьи революции

Уже в 18-м году Альфреду Эберлингу вместе с художниками Белым и Бобровским поручили реорганизовать знаменитое Общество поощрения художеств на Большой Морской, 38, в Художественно-промышленный техникум. Преподавая в нем, а также во Дворце пионеров, Доме художественного воспитания детей и одновременно творя, мастер быстро переквалифицировался с портретов государя на актуальные темы.

Чего стоит одна только картина «Первые вести об Октябре в деревне». Улица, деревенский пейзаж, покосившийся вследствие царского режима дом и мужик — спиной к зрителю, лицом в открытую форточку: «Мань, ты слышала, Керенского снимают!».

В 1923 году Эберлинг получает первую премию на конкурсе «Великая русская революция» за картину «На рассвете» и, наконец, участвует в конкурсе «Гознака» на лучшее изображение Ленина, объявленном в феврале 1924 года.

Нарисуйте нам червонцы

Буквально через месяц после смерти Владимира Ильича выдающиеся художники того времени — Анненков, Кустодиев, Малютин, Кордовский, Лансере, Петров-Водкин и др. (всего около 20 живописцев) получили письма одинакового содержания — «Гознак» нуждается в портрете Ленина, «который, одновременно являясь художественным, мог служить для целей последующего воспроизведения с него классической гравюры на металле для изделий «Гознака». По условиям конкурса, портрет предстояло исполнить «в академическом характере, желательно итальянским карандашом». Титаны согласились, глядя на ТЗ сквозь пальцы. Анненков, например, представил Ленина в стиле почти кубическом, Эберлинг — в академическом, но маслом…

Первую премию комиссия присудила Альфреду Эберлингу. Правда, Юрий Анненков в своих воспоминаниях из эмиграции пишет, что это он первую премию получил, «весьма кстати перед отъездом в Париж», из чего хранитель наследия Эберлинга Владимир Загонек делает вывод, что премий было несколько, в номинациях. Как бы то ни было, заказ на изготовление портрета Ленина для червонцев достался только Эберлингу. 20 октября 1924 года он подписал договор (см. выше).

Щедрость государства в лице «Гознака» не знала границ — 500 рублей по тем временам были немаленькие деньги. Половина суммы выдавалась авансом. Кроме того, Эберлингу полагалась первая премия в 1000 рублей.

Однако и условия были довольно жесткие — через три месяца, к 1 февраля 1925 года, портрет предстояло сдать. Не управишься в срок — возвращай аванс. Все права на дальнейшее использование портрета переходили к «Гознаку». Сложность представляло, конечно же, и отсутствие натуры. Эберлинг воспользовался фотографией. Кроме того, ему повезло увидеть Ленина на одном из публичных выступлений.

Эберлинговский Ленин появился на советских червонцах в 1937 году, стал классикой советской денежной миниатюры, и не только денежной. Портрет Эберлинга воспроизводится на темно-зеленой почтовой марке, изданной в 1928 году массовым тиражом: «В овале портрет В. И. Ленина работы А. Эберлинга по фотографии П. Оцупа» (из каталога). На художника обрушивается лавина заказов. Увидеть себя глазами Эберлинга мечтают Сталин, Рыков, Молотов, Каганович… В 20 — 30-е годы Эберлинг создает череду портретов вождей, которые издаются «Гознаком» огромными тиражами на плакатах.

Почему портреты Альфреда Рудольфовича пользуются такой популярностью, нетрудно догадаться. В мастерской Эберлинга мы с Владимиром Загонеком расстилаем на полу несколько копий, аккуратно прижав их антикварным молотком. Первое впечатление — перед нами не Политбюро, а галерея фотомоделей. Жгучий Джугашвили с лихо закрученными усами (Москва, 1927 год — тираж 300 экземпляров), интеллигентный Молотов (Москва,1936), изысканный Рыков… Концептуально смотрится Молотов в очках на фоне молотка. Портреты нравились прототипам, так что заказами Эберлинг был обеспечен на много лет. Фактически он снова становится придворным художником. Но каких трудов и нервов ему это стоило…

Фотомодель Каганович и другие

В отличие от приближенных Николая II или, скажем, Дмитрия Ивановича Менделеева, неоднократно позировавшего мастеру, ни один из лидеров Советского государства не находит времени появиться в мастерской Эберлинга в Петербурге. Так что художнику приходится все время мотаться в Москву. Наверное, наиболее трогательно относился к собственному образу и художнику Каганович. Невозможно без слез читать переписку Эберлинга с управляющим фабриками «Гознака» Семеном Теймуразовичем Енукидзе, двоюродным братом Авеля Енукидзе, который, в свою очередь, являлся родственником Сталина по линии жены:

«Уважаемый Альфред Рудольфович, фотоснимки портретов Кагановича были представлены Кагановичу. Из всего материала товарищ Каганович одобрил вашу работу и удивился, как вы могли уловить сходство, увидев его только один раз. Поэтому он изъявил согласие встретиться с вами, чтобы доработать то, что вам самому не нравится. Назначить точно время он не может, поэтому устройте свои дела так, чтобы вы могли приехать в Москву дня на три …»

Осмеливались фотомодели давать и творческие указания художнику, замаскировав их в толще комплиментов:

«Уважаемый Альфред Рудольфович, прошу при дальнейшей работе сделать портрет менее плоским, осветить поэффектнее. Необходимо также поработать над взглядом: сделать его смотрящим в упор на зрителя».

Письмо почти пророческое, от 10 июня 1934 года:

«Уважаемый Альфред Рудольфович, по делу Кагановича Л. М. вам предстоит приехать в Москву на два дня».

Эберлингу заранее выдают в петербургском филиале «Гознака» средства на дорогу, в Москве его селят в лучших гостиницах, его окружают заботой. В Петербурге у него масса любящих учеников. Он во второй раз женат. Он почти счастлив — и все же нет-нет да и вспоминает про те времена, когда фотомоделями у него работали не вожди, а примы императорского балета.

С Павловой, Карсавиной, Кшесинской он перезнакомился, работая при дворе Николая II. И если портреты вельмож он писал по долгу службы и под заказ, то балерин — для души. По версии Загонека, он с них даже денег не брал. Обходился душевно, но строго. Страхуясь от женской непредсказуемости, брал с балерин расписку. В архиве Загонека хранится автограф:

«Сентября 1-го 1907 года обязуюсь позировать художнику Эберлингу. Анна Павлова. 26.04.07».

Из гуманных соображений — чтобы балеринам не приходилось часами на одной ножке стоять, Эберлинг еще в 1898 или в 1899 году, заканчивая императорскую Академию художеств по классу Ильи Ефимовича Репина (историческая живопись), приобрел замечательный фотоаппарат — одну из первых мыльниц фирмы Kodak.

Балерины ценили гуманизм Эберлинга, а также свою красоту и даже позировали ему обнаженными. О том хорошо помнит письменный стол и великолепный кожаный диван в мастерской художника. Эберлинг одним из первых создал серию фотопортретов балерин в жанре «ню».

Со многими у него установились трогательные отношения. По мнению Загонека, читавшего переписку примы Мариинки Тамары Карсавиной с Эберлингом, последних связывала любовь. Связывала, связывала, да так и не связала. И остались на память о тех временах только фотографии в коллекции Владимира Загонека, картины в коллекции Бахрушина (Москва), перила гардероба в прихожей, отполированные локтями балерин до блеска, и один почти интимный предмет в мастерской на Чайковского, о назначении которого я поначалу не догадался.

Зачем овальное зеркало в туалете, да еще в такой красивой оправе красного дерева? Бриться тут, что ли, вместо ванной? Оказалось, Загонек до недавнего времени так шутил. Придут к нему, бывало, гости. Посидят, посетят после стаканов чаю комнатку уединения, а Загонек их и спросит: да знаете ли вы, господа, что только что прикоснулись к живой истории искусства, к тому самому дереву, что знало тепло балерин Павловой, Карсавиной, Кшесинской? А потом взял и перевесил стульчак красного дерева на стену, вставив зеркало в овал.

…В подъезде дома 38 бдит консьерж в милицейской форме. Это он квартиру известного банкира Головина охраняет, думает Загонек. Но мы-то с вами теперь знаем, что он на самом деле бережет…

Фото автора и из архива Владимира Загонека

Алексей Орешкин

 

`

Рекомендуем к прочтению:

Back to top button