Государство — фальшивомонетчик?
В сентябре 1997 года московские археологи, ведя раскопки во дворе журфака МГУ на Моховой улице, обнаружили остатки хозяйственных построек XVII века.
Последующие исследования показали, что во времена Алексея Михайловича здесь находилась «целая мануфактура по производству монет».
При уточнении сведений выяснилось, что в архивах сохранилось неопубликованное письменное свидетельство, согласно которому до 1663 года по личному указу государя бывший двор его дяди охранялся отрядом стрельцов как особо важный объект.
Это косвенное свидетельство плюс факт использования таких же чеканов, как в других местах, где делали государственную монету, дают основания считать, что здесь в период медной реформы находился дворцовый денежный двор.
Получается, медные копейки в бывших владениях Никиты Романова чеканились официально, так же как на старом денежном дворе в Кремле и на новом, «английском», в районе современной улицы Мясницкой и Златоустинского переулка.
Разумеется, в таком случае Алексей Михайлович совершенно точно знал о его существовании. Но имел ли царь с этого какую-то выгоду?
Да и что такое выгода вообще в условиях вотчинного государства, где государево в большинстве случаев и есть государственное. Где свою долю имеет каждый служилый человек — согласно занимаемому чину и месту «у кормила».
Возможно, именно так рассуждали глава правительства Милославский и приказные люди поменьше, когда чеканили часть государственных денег лично для себя.
А вот царю вряд ли был нужен такого рода «свой бизнес» — ведь его вотчиной, самодержавным владением в известном смысле была вся страна. Но до поры до времени в интересах общей управляемости он был вынужден мириться с неблаговидным промыслом «ближних» людей.
Но разве сам по себе выпуск денег из меди, курс которых был принудительно приравнен к серебряным монетам, не есть глобальная афера по изъятию финансовых средств у населения, на фоне которой любой самый злостный фальшивомонетчик покажется невинной овечкой?
Разве население, отказываясь пользоваться медными деньгами, не воспринимало их как фальшивку, причем придуманную и пущенную в оборот самим государством?
Рынок оказался переполнен ничего не стоящей монетой, которую по царскому указу на протяжении девяти лет беспрестанно чеканили несколько казенных денежных дворов.
Но законы экономики оказались сильнее царского указа. Население перестало верить государеву слову, что медь имеет такую же ценность, как и серебро.
Особенно когда выяснилось, что для самого государя и его казны серебро все же явно ценнее. Урок этот, однако, пошел впрок далеко не сразу.
Уже в петровское время русский экономист-самоучка Иван Посошков в пику «вредной» европейской практике продолжал настаивать: «Иноземцы в своих иноземских деньгах сличают цену по положению в них матерьялу, а не по власти королевской…
У нас толь сильно его пресветлого величества слово, ащеб повелел на медной золотниковой плате положить рублевое начертание, то бы она за рубль и в торгах ходить стала во веки веков неизменно».
Такой вот «особый» путь обогащения всегда и во всем правого государства за счет грабежа вечно бесправных подданных.
Источник: www.kommersant.ru
