ДОВЕРЧИВЫЕ И УЯЗВИМЫЕ

— Эксперты говорят, что Агентству по страхованию вкладов для накопления необходимого объема фонда (примерно 70 миллиардов рублей) потребуется около 10 лет. Насколько тогда надежна система страхования вкладов сегодня? Выдержит ли она уже завтра единичные банкротства или крупные кризисы?

— Ситуация на ближайший период такова, что оснований для беспокойства нет.

Во-первых, ждать десять лет начала эффективного действия системы страхования вкладов не надо. В законе прописано, что, если в страховом фонде не хватает резервов, государство обязано выделить средства из бюджета. То есть здесь для вкладчика действуют государственные гарантии. Суть в том, что накопление фонда большого размера обеспечит больше гарантий государству. Ему не надо будет выделять бюджетные деньги в случае дефицита средств на возмещение потерь вкладчика при банкротстве (или при иных форс-мажорных обстоятельствах) того или иного банка.

Во-вторых, Ассоциация российских банков сейчас ставит вопрос о том, чтобы пополнять этот страховой фонд из Фонда обязательного резервирования (ФОР), который существует для других целей.

Можно уверенно говорить, что, если события будут развиваться в позитивном русле, фонд с каждым годом будет обеспечивать все большую и большую устойчивость к форс-мажорным явлениям разного масштаба.

Уже сегодня, несмотря на то что в фонд денег еще не перечислено, в случае банкротства клиент может обратиться в этот фонд и попросить компенсацию своих вкладов.

— Но в случае возникновения банковского кризиса, который пророчат многие эксперты, возникнет необходимость в крупномасштабных выплатах. Например, была ситуация в Индонезии, когда случился финансовый кризис и возмещение по вкладам со стороны государства составило где-то половину ВВП. Существующая система страхования в России сможет с этим справиться?

— Неважно, что было в Индонезии, Малайзии или Аргентине. Пока нет оснований полагать, что у нас наступит кризис. Но если все же ситуация будет подобна всемирному потопу, а вы ставите вопрос именно так, справиться будет невозможно. Это естественно, и не только для России. Непонятно только, к чему опять нагнетать обстановку и сгущать краски, говорить о каком-то кризисе?

А если речь идет о том, что кто-то видит основания для спада банковского сектора экономики (хотя сейчас наблюдается активный рост), то система страхования — это одна из мер хеджирования рынка для того, чтобы такие риски свести к минимуму. Это один из инструментов, который снижает вероятность возникновения такой ситуации. Или как минимум смягчает возможные последствия. Ведь кризисы разного порядка бывают.

Главное, что сегодня надо делать, — это заниматься вытекающими из закона о страховании вкладов нормативными актами и их реализацией на практике. Тем более, у нас сегодня благоприятная экономическая ситуация, когда есть возможность поддержать реализацию этого закона из государственных источников финансирования, не напрягая банки.

— В России сегодня максимальная сумма компенсации по вкладу — 100 тысяч рублей. А, например, в Норвегии максимальная сумма возмещения по вкладам 260 тысяч долларов. Насколько размер российской страховки адекватен?

— Да. Сумма маленькая. В США — это $100 тысяч, и они планируют увеличение до $200 тысяч. В Европе — до $200 тысяч.

— Как появилась эта сумма?

— Можно сказать, что почти с потолка. Вы знаете, что многие политические решения принимаются на уровне округления цифр, а не на уровне глубоких математических расчетов.

Сначала была 100-процентная гарантия на сумму в 20 тысяч рублей, а от суммы свыше 20 тысяч, но до 120 тысяч рублей — 75% гарантии. А в последний момент сумму максимального, 100-процентного возмещения увеличили до 100 тысяч рублей и убрали «ступеньку». Естественно, можно обосновать такое решение и сказать, что выбранная сумма коррелирует со средним размером вклада. Однако понятно же, что никто таких подсчетов не производил. Взята круглая цифра.

— Считается, что система страхования расслабляет вкладчика, отчасти снимая с него ответственность за выбор надежного, проверенного банка.

— Это спорный вопрос. Есть страны, в которых вкладчикам гарантируются и вклады, и даже проценты, без ограничений возмещения вообще. Есть, наоборот, пример США, где гарантируется 90% возмещения по вкладам с лимитом в $100 тысяч.

Ответственность до 100 тысяч рублей — не такой уж высокий уровень для того, чтобы расслабить вкладчика. Хотя в перспективе понятно, что хотя бы 5% ответственности должны лежать на вкладчике.

Сегодня наш российский вкладчик очень уязвим. Его в 1992 году по полной программе «кинули», и до сих пор никакой серьезной компенсации этих потерь не произошло, если не считать те издевательства, которые сегодня происходят с компенсацией для 70—80-летних граждан. Есть негативный опыт, который заставляет сильно задуматься.

Серьезного анализа поведения современного вкладчика в случае снижения его ответственности нет. Вот когда у нас начнут происходить первые выплаты, тогда можно будет понять степень безответственности вкладчика. До сих пор безответственность была преимущественно со стороны государства. Как мы будем выплачивать по новому закону, еще надо посмотреть.

Австрия и некоторые другие страны, которые на 100% гарантируют вклады и реально выдают деньги, на практике действительно сталкиваются с проблемой безответственности вкладчиков. Есть группа людей, которые несут деньги в три последних по рейтингу банка, где повышенный процент, а когда эти банки банкротятся, получают свои деньги назад и несут в следующий по рейтингу. И так далее.

Я долго думал и не мог понять, почему австрийское правительство и законодатели ничего не делают в этой ситуации. А ответ прост. Эти три маленьких банка-аутсайдера и это минимальное число вкладчиков, которые бегут за 1,5% от банка к банку, — это, конечно, лишняя нагрузка на систему страхования, но зато какой авторитет банковской системы, когда существует абсолютная гарантия! Туда тянутся со всего мира. Это сторицей окупает все те недостатки, которые заложены в этой системе, связанные с безответственностью вкладчика. То есть — еще раз подчеркиваю — главное, чтобы в первую очередь государство было ответственным.

— Как будет решаться проблема защиты средств фонда от инфляции? Сегодня предлагается вкладывать страховые деньги в ГКО, доходность которых крайне мала. Не является ли эта мера выманиванием средств вкладчиков для финансирования государственных нужд?

— У клиентов банков ничего не выманивается. Выплаты в страховой фонд обязательны для всех банков, работающих с вкладчиками. Эти выплаты, конечно, влияют на ставку по привлечению средств вкладчиков в сторону ее уменьшения.

Здесь главная проблема — это не доходность, а риски, которые надо максимально снижать. При вложении средств фонда в государственные бумаги они минимальны. Если средств фонда не хватит, в игру опять вступит госбюджет, поэтому никакой проблемы для работы системы в целом тут нет.

— Сколько понадобится лет, чтобы коммерческие банки стали такими же надежными, как сейчас Сбербанк, — по крайней мере, в глазах вкладчиков?

— Если банкам дать возможность развиваться, стимулируя капитализацию, создавая условия для выдачи длинных кредитов, мы будем иметь бурный рост экономики. В противном случае — стагнация.

Вспомните, какой была наша банковская система 12—15 лет назад. Ее вообще не было! И что сегодня? Разве можно сравнить? Особенно динамика роста хорошо заметна в последние четыре года.

— Планируется ли в ближайшее время принять какие-то дополнительные законодательные акты и инструкции, которые идут вместе с законом о страховании вкладов?

— Сейчас принят пакет инструкций. Они утверждены Советом директоров Банка России 16 января 2004 года и прошли регистрацию в Министерстве юстиции в начале февраля. Мы их сейчас активно анализируем и по ним будем конструктивно оппонировать представителям ЦБ РФ. Кратко могу сказать, что там есть и негатив, и позитив. Сокращены формы отчетности, но это мизер.

— В ближайшее время планируется учреждение требований по вхождению в систему страхования вкладов. Есть мнение, что не все банки смогут с этим справиться. Есть ли у вас свой рецепт, как банкам эффективно включиться в систему страхования вкладов?

— Здесь надо накапливать опыт. У кого есть стремление продолжать свою работу с физическими лицами, те готовятся уже сейчас. Не каждому банку, кстати, обязательно работать на рынке вкладных операций. И, наверное, разумно, с точки зрения ЦБ, поставить более высокие барьеры для тех, кто хочет работать в этом сегменте эффективно. Однако невхождение в систему страхования вкладов не влечет за собой никакой трагедии, так как есть множество других сегментов, на которых можно специализироваться.

А вклады — это повышенная зона риска, слишком социально зависимая. Нет смысла всем за нее браться. Но при этом надо помнить, что из-за слабого развития региональной инфраструктуры надо стимулировать банки оказывать в глубинке широкий спектр услуг, иначе мы лишим огромную часть нашего населения не только коммерческого кредитования, но и простейших банковских операций.

— На банковскую систему какой страны, на ваш взгляд, следовало бы равняться России?

— Не думаю, что в природе существуют идеальные системы. Я их не знаю.

Тем не менее, мне понятна и близка банковская система Соединенных Штатов. Американцы сочетают в себе демократизм и одновременно очень жесткий надзор и контроль. Там есть Система финансового контроля, Федеральная резервная система, Система страхования депозитов. Очень много контрольных органов, но каждый из них занимается целенаправленной борьбой с нарушениями, а не мешает работе банковской системы. Там огромное количество банков, включая банки со 100-тысячным капиталом. И никто в панику не впадает от того, что есть банки с несоизмеримо маленьким капиталом. Они имеют свою нишу и работают.

Нельзя сказать, что США — это идеал, это не так. У них тоже очень много нагромождений. И вообще, идиотизма в мире много. Например, я могу вам привести пример из истории Великобритании. В 1945 году в их государственном аппарате была сокращена должность смотрителя, единственная обязанность которого была в том, чтобы стоять и смотреть — на случай прихода наполеоновского флота к берегам страны. То есть, как эту должность создали в начале XIX века, так только в 1945 году вспомнили, что неплохо бы снять с госбюджета ненужную обузу.

— То есть мы сейчас находимся в том же состоянии, когда у нас существует очень много ненужных вещей, которые надо было бы отменить?

— Нет. Это не только мы. Это все так. Очень много бестолковых требований продолжает сохраняться, но, к сожалению, это не только российская особенность. Любая государственная машина инерционна. Получается так, что жизнь идет вперед, а мы не замечаем, оставляя в системе отжившие анахронизмы, которые тормозят развитие.

Поэтому идеальной системы нет ни у кого. Все системы в мире развивающиеся. Надо просто двигаться вперед, забирая все позитивное, но не стоит просто копировать или увлекаться своей эксклюзивностью, что, мол, нам не годится то, что есть в других странах. Главное — проявлять творчество и двигаться вперед.

Егор Шадурский